Неточные совпадения
Улицы наполняла ворчливая тревога, пред лавками съестных припасов толпились, раздраженно покрикивая, сердитые, растрепанные женщины, на
углах небольшие группы мужчин, стоя плотно друг к другу, бормотали о чем-то, извозчик, сидя на козлах пролетки и сморщив волосатое лицо, читал газету,
поглядывая в мутное небо, и всюду мелькали солдаты…
Чувствовалось, что Безбедов искренно огорчен, а не притворяется. Через полчаса огонь погасили, двор опустел, дворник закрыл ворота;
в память о неудачном пожаре остался горький запах дыма, лужи воды, обгоревшие доски и,
в углу двора, белый обшлаг рубахи Безбедова. А еще через полчаса Безбедов, вымытый, с мокрой головою и надутым, унылым лицом, сидел у Самгина, жадно пил пиво и,
поглядывая в окно на первые звезды
в черном небе, бормотал...
В длинном этом сарае их было человек десять, двое сосредоточенно играли
в шахматы у окна, один писал письмо и, улыбаясь,
поглядывал в потолок, еще двое
в углу просматривали иллюстрированные журналы и газеты, за столом пил кофе толстый старик с орденами на шее и на груди, около него сидели остальные, и один из них, черноусенький, с кошечьим лицом, что-то вполголоса рассказывал, заставляя старика усмехаться.
Действительно, кто-то тихонько шел по гальке. Через минуту мы услышали, как зверь опять встряхнулся. Должно быть, животное услышало нас и остановилось. Я взглянул на мулов. Они жались друг к другу и, насторожив уши, смотрели по направлению к реке. Собаки тоже выражали беспокойство. Альпа забилась
в самый
угол палатки и дрожала, а Леший поджал хвост, прижал уши и боязливо
поглядывал по сторонам.
На станции **
в доме смотрителя, о коем мы уже упомянули, сидел
в углу проезжий с видом смиренным и терпеливым, обличающим разночинца или иностранца, то есть человека, не имеющего голоса на почтовом тракте. Бричка его стояла на дворе, ожидая подмазки.
В ней лежал маленький чемодан, тощее доказательство не весьма достаточного состояния. Проезжий не спрашивал себе ни чаю, ни кофею,
поглядывал в окно и посвистывал к великому неудовольствию смотрительши, сидевшей за перегородкою.
Однажды я влез на дерево и свистнул им, — они остановились там, где застал их свист, потом сошлись не торопясь и,
поглядывая на меня, стали о чем-то тихонько совещаться. Я подумал, что они станут швырять
в меня камнями, спустился на землю, набрал камней
в карманы, за пазуху и снова влез на дерево, но они уже играли далеко от меня
в углу двора и, видимо, забыли обо мне. Это было грустно, однако мне не захотелось начать войну первому, а вскоре кто-то крикнул им
в форточку окна...
Нелли сидела
в углу, угрюмая и встревоженная, и странно
поглядывала на меня. Должно быть, я и сам был странен.
Однако я ничего не ответил на этот новый вызов. Мы оба на минуту смолкли, но я инстинктивно почувствовал, что между нами вдруг образовалась какая-то натянутость. Я смотрел
в сторону, Осип Иваныч тоже
поглядывал куда-то
в угол.
Он ничего не сказал мне, но долго молча ходил по комнате, изредка
поглядывая на меня с тем же просящим прощения выражением, потом достал из стола тетрадь, записал что-то
в нее, снял сюртук, тщательно сложил его, подошел к
углу, где висел образ, сложил на груди свои большие белые руки и стал молиться.
В праздничные вечера
в домах и
в палисадниках шипели самовары, и, тесно окружая столы, нарядно одетые семьи солидных людей пили чай со свежим вареньем, с молодым мёдом. Весело побрякивали оловянные ложки, пели птицы на косяках окон, шумел неторопливый говор, плавал запах горящих
углей, жирных пирогов, помады, лампадного масла и дёгтя, а
в сетях бузины и акации мелькали, любопытно
поглядывая на улицу, бойкие глаза девиц.
Иногда являлась попадья, садилась
в угол и, молча
поглядывая на всех через очки, всегда что-то вязала или вышивала.
Они ехали
в отдельном купе. Обоим было грустно и неловко. Она сидела
в углу, не снимая шляпы, и делала вид, что дремлет, а он лежал против нее на диване, и его беспокоили разные мысли: об отце, об «особе», о том, понравится ли Юлии его московская квартира. И,
поглядывая на жену, которая не любила его, он думал уныло: «Зачем это произошло?»
Стоя на дворе маленькими кучками, люди разговаривали, сумрачно
поглядывая на тело убитой, кто-то прикрыл голову её мешком из-под
углей.
В дверях кузни, на место, где сидел Савелий, сел городовой с трубкой
в зубах. Он курил, сплёвывал слюну и, мутными глазами глядя на деда Еремея, слушал его речь.
Компания расположилась на крайнем звене плота, выдвинутого далеко
в пустынную гладь реки. На плоту были настланы доски, посреди их стоял грубо сколоченный стол, и всюду были разбросаны пустые бутылки, корзины с провизией, бумажки конфет, корки апельсин…
В углу плота насыпана груда земли, на ней горел костер, и какой-то мужик
в полушубке, сидя на корточках, грел руки над огнем и искоса
поглядывал в сторону господ. Господа только что съели стерляжью уху, теперь на столе пред ними стояли вина и фрукты.
Но так как у меня голова все еще была несвежа, то я два дня сряду просто-напросто пробродил из
угла в угол и только искоса
поглядывал на кипу писаной бумаги.
— Верст десять будет, батюшка! — отвечала старуха,
поглядывая подозрительно на проезжего, который, войдя
в избу, не перекрестился на передний
угол и стоял
в шапке перед иконами.
Придя к себе
в кабинет, он минут пять ходил из
угла в угол, искоса
поглядывая на сапоги, потом сел на диван и пробормотал...
И вот наступил для Петра большой, трудный день. Пётр сидит
в переднем
углу горницы, зная, что брови его сурово сдвинуты, нахмурены, чувствуя, что это нехорошо, не красит его
в глазах невесты, но развести бровей не может, очи точно крепкой ниткой сшиты. Исподлобья
поглядывая на гостей, он встряхивает волосами, хмель сыплется на стол и на фату Натальи, она тоже понурилась, устало прикрыв глаза, очень бледная, испугана, как дитя, и дрожит от стыда.
Он расставил то, что было получше, на видные места, что похуже — забросил
в угол и расхаживал по великолепным комнатам, беспрестанно
поглядывая в зеркала.
Это обращалось к хозяйке дома, невзрачной бабенке, молчаливо сидевшей
в углу на скамейке поодаль от старухи. Она не принимала до сих пор никакого участия
в разговоре и только изредка
поглядывала на мужа. Услыша слова его, она повернула к нему изнуренное, бледное лицо свое, вздохнула и сказала...
Во взгляде ее была та детская важность, когда дети, оставшись одни с незнакомым, уйдут
в угол и оттуда важно и недоверчиво
поглядывают на нового, никогда еще и не бывшего гостя; но была, может быть, и другая, как бы уж и не детская мысль, — так показалось Вельчанинову.
Он недоумевал, отчего старушка не подходила, как бывало всегда
в поздний сумеречный час, к потухавшей печке, обливавшей по временам слабым, мерцающим заревом весь темный
угол комнаты, и
в ожидании, как погаснет огонь, не грела, по привычке, своих костлявых, дрожащих рук на замиравшем огне, всегда болтая и шепча про себя и изредка
в недоумении
поглядывая на него, чудного жильца своего, которого считала помешанным от долгого сидения за книгами.
Наступила между тем зима. Еще задолго до рождества
в местной газете было объявлено, что 29 декабря
в дворянском собрании «имеет быть» обычный зимний бал. Каждый вечер, после карт, Модест Алексеич, взволнованный, шептался с чиновницами, озабоченно
поглядывая на Аню, и потом долго ходил из
угла в угол, о чем-то думая. Наконец, как-то поздно вечером, он остановился перед Аней и сказал...
За бабьим летом следует хмурое, ненастное время. Днем и ночью идет дождь, голые деревья плачут, ветер сыр и холоден. Собаки, лошади, куры — всё мокро, уныло, робко. Гулять негде, из дому выходить нельзя, целый день приходится шагать из
угла в угол и тоскливо
поглядывать на пасмурные окна. Скучно!
«Бедная Оля! — шептали мы, слоняясь из
угла в угол, злобно
поглядывая на окна, которые выходили
в сад из комнаты ненавистного нам восточного человека.
И теперь, из окутанного тенью
угла, с тою же мукою глаза устремлялись вверх, а я искоса
поглядывал на это лицо, — и
в первый раз
в душе шевельнулась вражда к нему… Эти глаза опять хотели и теперешнюю мою радость сделать мелкою, заставить меня стыдиться ее. И, под этими чуждыми земной радости глазами, мне уже становилось за себя стыдно и неловко… Почему?! За что? Я ничего не смел осознать, что буйно и протестующе билось
в душе, но тут между ним и много легла первая разделяющая черта.
Палтусов бросил салфетку на стол, встал и заходил
в другом
углу узкой комнаты. Пирожков
поглядывал на него и прислушивался к звукам его голоса.
В них пробивалось больше веры, чем раздражения.
— Да, — произнес лукаво Юрик, искоса
поглядывая на чуть шевелившуюся
в углу кучу соломы, — и Митька ваш улетел вместе с ними.
Что такое?
В чем дело? Лелька
поглядывала на работницу. Руки ее покраснели, кое-где даже как будто вздулись волдыри. Леля стала ходить по приемной, как будто случайно подошла к
углу, уронила на кафельный пол свою красную книжку-пропуск, нагнулась и вместе с книжкою подняла пузырек. Трехгранный, рубчатый; на цветной этикетке — «Уксусная эссенция». Лелька побледнела. Сердце заколотилось.
Этот странный человек сидел
в углу, растерянно, как пьяный,
поглядывал по сторонам и мял ладонью свое лицо.